Бабушки у меня не было, как и деревни в которую можно было уехать на лето. А после возвращения оттуда написать в традиционном по тем временам сочинении, что была я не в лагере, а в ДЕРЕВНЕ!!! Где можно вставать, когда хочешь, завтракать исключительно парным молоком, после чего быть свободной как ветер. Ни тебе горнов, ни тебе речевок, ни тебе подготовок к конкурсам. Существенным плюсом которых было то, что вожатая начинала любить тех, кто участвовал в лагерных мероприятиях, как своих детей. Разрешая не обращать внимания на обязательный для других распорядок и тихий час.
Все это отсутствовало в деревне. Отчего я с упоением слушала рассказы счастливцев, лишенных лагеря, и мечтала найти кого-то, пригласившего меня к бабушке. Но не нашла, оказавшись в деревне уже после школы. Когда, будучи студенткой, по призыву партии и правительства поехала убирать картошку. Правда, это быстро надоело, отчего я вцепилась руками и ногами в заявление, сделанное на утреннем сборе бригадиром.
Колхоз, в стройные ряды которого влилась наша группа на месяц с хвостиком, находится в опасности!!! Горит план по сдаче молока государству, а доярки болеют. Поэтому бригадиру нужны добровольцы, которые пойдут работать на ферму. Далее началось расписывание тех благ, которые получат герои, спасающие уже практически родной колхоз. А я начала прикидывать с кем мне надо скооперироваться, дабы попасть на вожделенную ферму. Так как одной идти туда точно не стоило. Хотя бы, потому, что коров до этого видела, в основном, на картинках. Потому срочно требовался наставник, способный объяснить, что такое живая корова и как ее предстоит доить.
Проблем с появлением наставника не возникло. Так как моя подруга Лариса была из деревни. Потому я к ней тут же направилась, дабы посвятить в свой план. План ей понравился. В общем и целом. За исключением того, что в нем должна была участвовать я, чисто городская девчонка, на лбу которой было написано - NO VILLAGE!!! Дабы исправить эту погрешность Лара взялась посвящать меня в тонкости деревенского поведения и составлять легенду: кто я такая и откуда. И как-то так оказалось, что батюшка мой, работавший главным энергетиком строительного треста, стал трактористом. Матушка ушла из школы в кладовщицы. А двор в нашем воображаемом доме всегда был полон скотины. Потому мне подоить корову - как раз плюнуть.
С этой легендой мы и пошли к бригадиру, который обрадовался нам как родным и, не вдаваясь в подробности, выдал обмундирование: тяжелую палку с резиновым набалдашником и сапоги типа «болотные».
На фига такое обмундирование доярке поняла я, лишь оказавшись на ферме. Вернее, в том месте, которое называли дойкой. Огороженная площадка у леса, по которому блуждали (в свободное от посещений уже скудного пастбища время) коровы. В центре этой площадки располагался деревянный помост под почти новым навесом. К помосту было проведено электричество, шланг с водой и труба, из которой откачивался воздух, создавая вакуум для доильных аппаратов. А все, что находилось вне помоста, было покрыто чем-то, что невозможно описать. Да и не стоит описывать, так как красивых слов для чего-то среднего между болотом и туалетом точно не подобрать. Так что не удивительно, что коровы отказывались лезть в эту жижу, дабы приблизиться к помосту. А доярки были вооружены палками для убеждения буренок и обуты в болотные сапоги.
Но главным оружием в борьбе за литры молока, которое надо было отнять у животных и отдать государству, был мат. Его буренки понимали много лучше призывного «Зорька, Зорька…», каким-то образом определяя какую именно Зорьку в данный момент зовут, и пускаясь наутек в надежде, что их оставят в покое. В результате, разобраться в том, которая из коров приписана к тебе, было невозможно. Так как носились они все одинаково, морды были похожи как две капли воды. Потому, чтобы мы не путали коров, наших "Зорек" пометили, намалевав на боках синие пятна масляной краски. Но ругаться матом все равно пришлось учиться. Как и сдавать не по разу стометровку, надеясь не вылететь из сапог и не оказаться один на один с грязной вонючей жижей. А все остальное действительно компенсировалось льготами, обещанными бригадиром, и нам с Ларой даже стали завидовать те, кто с утра до вечера вкалывал в поле.
Мы уезжали на дойку в 6 утра, приезжали в 9. День (до вечерней поездки) болтались по округе, смотрели телевизор, выданный нам из красного уголка, ходили в лес или сидели у Петра – паренька приставленного к ферме, в качестве извозчика. Его боевой конь – старый газончик, совмещал в себе функции грузовой машины и автобуса, Так как на нем мы ездили на дойку и обратно, и на нем же возили сдавать молоко. Так что мы с Ларой могли запросто определить - на работе Петька или нет, по наличию у дома машины И иногда заваливались к нашему водителю в гости.
О чем мигом стало известно деревне, разделившейся на два лагеря, выясняющих - кто из нас больше Петьке по душе? А мы с Ларой стали не просто заезжими студентками и почти доярками, но и потенциальными соседками.
Споры о пристрастиях Петра кончились сами по себе. Когда, в один прекрасный вечер машина на дойку не пришла.
Подождав пару часов и рассказав о Петре все, что они думают, доярки собрались идти до дома пешком. Но в этот момент вдали появились знакомые огни фар, ярко светящих в уже наступившей темноте. Только светили они как-то странно. Метались по сторонам как солнечные зайчики, предупреждая, что такое поведение не к добру. А когда машина наконец-то добралась до места, на котором должна была быть два часа назад, всем стало ясно - что произошло.
Вылезти из кабины, дабы открыть кузов, Петя не сумел. И странным было не то, что он смог добраться до дойки (четыре колеса -это не две ноги), а что не заснул по дороге. Что и исправил сразу после своего прибытия, решив, что долг выполнил, машину подогнал. А остальное уже не его забота.
С чем никак не могли согласиться доярки, разошедшиеся так, что коровы никогда не слышали в свой адрес таких виртуозных сочетаний русского фольклора, который был выдан в адрес Пети. Ни капли всем этим не интересовавшегося и спящего на земле, аки младенец, убаюканный чем-то около литра спиртосодержащей жидкости. Так что идти предстояло все так же пешком. Потому я и решилась прервать рассказы доярок о том, кем является Петя и что с ним завтра будет.
- Давайте я за руль сяду.
- ((((((………?????? А ты умеешь?
- В общем-то, да.
- И нас не разобьешь?
- Когда меня учили, первым делом показали, где тормоз. Не понравится – стучите. Остановлю.
Доярки нехотя, с опаской, переместили Петю на пассажирское сиденье, продолжая рассказывать о нем все, что думают, и стали загружаться в кузов. Потом мы тихо, мирно, спокойно, медленней, чем с Петей, доехали до деревни и разошлись по домам.
А через пару дней, в воскресенье, меня позвала хозяйка дома, в котором мы жили, тетя Поля.
- Иди-ка ты в горницу. Там к тебе.
В горнице за накрытым столом сидели Петр, его мама, его папа, уже знакомый мне колхозный бригадир и кто-то из бухгалтерии. Я, абсолютно не понимая, что от меня нужно данному сборищу, вежливо присела сбоку. Но меня тут же переместили в центр стола, и бригадир щедро плеснул в стоящую рядом стопку вонючей, мутной жидкости по имени самогон.
- Спасибо, я не пью.
- Во, девка!!!! Она еще и не пьет!!!!
И принялся расспрашивать меня о маме, папе, деревне в которой живу, колхозе, который вырастил такую «жемчужину» и о жизни вообще. Я лихорадочно вспоминала то, что мы придумывали с Лариской, отвечала бригадиру и пыталась сообразить: к чему весь это? Пока меня словно молнией не обожгло мыслью: «Свататься пришли!!!».
И тут я как-то очень отчетливо поняла, что сделает со мной папа, увидев на пороге дома таких сватов. А еще как поглядит на меня мама. Желание жить разбудило притихшую от неожиданности фантазию, и я начала рассказывать о колхозе-миллионере с фермами, похожими на операционную; огромном доме, к которому даже вода подведена; собственной машине (здесь я не соврала), заасфальтированной дороге до города. А в городе есть кино, выставки, театр, в которых я бываю «чуть ли не каждый день».
-Да-а-а-а, театр – это хорошо. А парень-то у тебя есть?
- Зачем мне парень? Замуж я еще успею пойти, мне еще доучиться надо, профессию обрести.
- Это верно!!! С такой профессией хоть куда. И почему бы не к нам? Мы тебе дом дадим, скотину бесплатно, поможем с кормами. Опять таки огород. С водой в доме у нас, конечно, туго, зато природа, леса. Петька-то тебе наш как?
На этом месте моя фантазия кончилась, но меня неожиданно поддержал Петр.
- Да рано еще об этом говорить! Сами разберемся. Не против она, но потом.
Сваты моментально засобирались, оставив нас с Петькой «поворковать», а после того, как ушли, Петр изрек: «Ты не бойся, это они сейчас всполошились. Народу у нас не хватает, а ты вон и с коровами, и на машине, и вообще… Немного успокоятся, я им скажу, что поссорились, и ты за меня не пойдешь».
И тут мне стало обидно. Меня, ту, что и с коровами, и на машине, и вообще….. практически отшивают!!!???
- А что так? Не нравлюсь?
- Да нет, нравишься, даже очень. Только мне Лариска рассказала про тебя. И про родителей, и про город. Тебе ж здесь забава. Ты ж здесь не будешь жить. А если и будешь, я не смогу с тобой. В доме же главное - это мужик. А я что могу поровнять с тобой? Ты ж ни слушать, ни уважать не будешь. А это в семье главное. Симпатия – она так, мигом пройдет. А дальше как жить? Так что уж лучше и не начинать. И ты не бойся, я им про город не скажу. Хоть и не понимаю, что тебе надо здесь????
А этого я и сама не понимала. И лишь много позже дошло, что та деревня, коровы, тетя Поля, машина, Петр... были как капля воды для утоления жажды. Жажды изучения мира, отличного от того, в котором выросла.
Свежие комментарии